Какие уроки о родной стране нужно извлечь из отставки Лужкова:
Россия – страна организуемого властью обливания дерьмом.
Жертву мочат в СМИ как хотят, и это никто не останавливает.
Организованное мочилово у просвещенного Медведева – это, как выяснилось, часть его политического инструментария.
Он считает, что айфон, Сколково и говно с экрана – это одинаковые средства для строительства Новой России.
Россия – страна предателей.
Лужкова предали все: его родная партия, в политсовет которой он входил, московское ее отделение, которое стоя приветствовало речь Лужкова перед отпуском. Его предал Путин, которому он обеспечивал Великие Московские Победы. Его предали Москвичи, которые получают его надбавки, ездят по городу, который он построил, но не видят в этом городе ничего, кроме говна.
Россия – страна неблагодарных негодяев.
Выясняется, что Лужков за почти 20 лет ничего хорошего не сделал. Он только погубил этот сахарный город, который мог бы быть прекрасным, если бы его возглавляли его критики.
Россия – страна, в которой презумпция невиновности посылается нах...
Лужков – коррупционер! Это ясно, глядя на его кепку. Любимые слова о коррупционности Лужкова: «всем очевидно, что...», «абсолютно понятно, что...», «и не требует доказательств, что...», «разве не наглядно видно, что...», «само собой разумеется, что...», «мы тут написали книгу о преступлениях Лужкова, из которой и без суда вытекает что...».
И последнее.
Россия – страна, где оппозиция и власть достойны друг друга.
Одни оппозиционеры несут с намеком к мэрии мешок с сухарями, причем несут те, кто ненавидит «наших», которые специализируются на таком дерьме.
Другой оппозиционер пишет: «Мы давно добивались его отставки. И добились своего!..».
Конечно, Лужкова сняли, потому что он «добился»...
«Солнце, а ну, зайди за горизонт!.. Видите, я приказал и оно заходит!..».
Вы все Лужкова предали, обосрали и показали свою крутизну.
Но после вас ничего не останется.
А после него останется город, который он построил.
Иногда Матвей меня удивляет, своей порядочностью. Фактически кроме него и Кобзона никто не посмел и вякнуть.