Пишут вроде про Москву

Москва наконец стала похожа на нормальный европейский город, где можно остановиться в гостинице на любой вкус, поесть любой мыслимой и немыслимой пищи, купить что хочешь, развлечься. Теперь ее стало не стыдно показать приезжающим в нее туристам и бизнесменам. Город живет. Он снова, как сто лет назад, имеет свое лицо. Он узнаваем, у него есть будущее, достойное столицы великой страны.

Охранительная тенденция, которая периодически побеждает в дискуссиях о развитии города, не нова. Когда я был молодым ленинградским аспирантом и ходил на семинар в Дом архитекторов, то там мы вместе с крупными учеными — специалистами в развитии городов подробно разбирали все эти страхи. Тогда я впервые услышал ставший уже хрестоматийным пример с Эйфелевой башней и менее известный пример с Исаакиевским собором (оказывается, на его месте стояла большая церковь первой половины XVIII века).

Тогда я понял одну важную вещь: город, в котором охранительная стратегия побеждает, обречен. Он становится музеем. В нем перестают жить, он весь превращается в памятник. Классический пример — Венеция. В ней нет жителей. Люди приезжают в нее с материка, обслуживают туристов и уезжают обратно — в комфорт, в организованный быт без сырости и обвалившейся штукатурки.

Если бы охранительная тенденция победила в Нью-Йорке, то несчастные его жители так и жили бы в мрачных трехэтажных кирпичных коробках времен «сухого закона» с вывороченными наружу канализационными трубами и пожарными лестницами. Если бы охранители победили в Лондоне, то не было бы ни «Тэйт Модерн», ни «Лондон Ай», ни небоскреба-огурца рядом с Тауэром, ни реконструкции старых доков, ни... Да ладно, ишь, разогнался. Ничего бы не было. Была бы вялая викторианская застройка, аналог наших хрущеб.

Город нельзя заморозить и при этом оставить жить. Город, в котором не происходит смены исторических эпох (а значит, смены архитектурных стилей), обречен. Он умирает. Таков закон, и с этим ничего не поделать. Лужков спас Москву от смерти. Это буквально. Любой серьезный профессионал — не по истории архитектуры, а по истории городов — скажет вам это без колебаний. Город — это такая субстанция, которую мы еще до конца не изучили. Законы, по которым он живет, прихотливы и неочевидны. И не всегда они совпадают с нашими желаниями. Но если не подчиняться этим законам — они отомстят. И очень жестоко. Просто в один прекрасный момент непонятно почему люди, например, начинают уезжать из такого города. И он превращается в призрак. Город-музей с замороженным центром, населенным бодрыми современными жителями, — это утопия. Либо город живет в соответствии с меняющимися требованиями, либо он умирает. Третьего не дано. Построить современный город, ничего в нем не ломая и не строя, невозможно.

Это пишет Кох про Москву, защищая, как оказалось, ненавистного всем Лужкова, а я выделил созвучное мне в дискуссиях про Львов, строить или не строить отель в центре Львова или восстановить "прачечную" (а может там был бордель, а не прачечная?) XVII века, от которой осталась одна фотография... Сделать из Цитадели музей немецкой оккупации или готельный комплекс. Я против музеев. Точнее их избытка, всё хорошо в меру... город должен жить и развиваться.

Да статья Коха полностью тут: "Время обнимать. Опыт христианского милосердия".