Глубокой ночью жандармское отделение являло собой такую
картину: ефрейтор спал, громко храпя; он растянулся поперек
постели, как был -- в полной форме; напротив сидел вахмистр с
остатками контушовки на дне бутылки и обнимал Швейка за шею,
слезы текли по его загорелому лицу, усы слиплись от контушовки.
Он бормотал:
-- Ну, признайся -- в России такой хорошей контушовки не
найти. Скажи, чтобы я мог спокойно заснуть. Признайся, будь
мужчиной!
-- Не найти.

Контушовку мы не пробовали, а вот бехеровку из Праги вчера попробовали.
Кума посетила намедни столицу Чехии по поводу какого-то семинара, закончившегося в декабре прошлого года.
Если бехеровку разбавить хортицей, то получается очень даже ничего. Совсем как в Путиме.
В Праге куме понравилось. Мне тоже, правда, десятилетием раньше.